Незабываемое прошлое Славной Южной Школы. 1865–1965. Исторический очерк Елисаветградского кавалерийского училища с воспоминаниями питомцев Школы к столетию со дня основания училища. Под редакцией Ген. Штаба полковника С.Н. Ряснянского. Издание Объединения бывших юнкеров Елисаветградского кавалерийского училища. Нью-Йорк, 1965, 239 с. Тираж 500 экз. Библиографическая редкость.
В книге есть фраза, написанная на прощание (один юнкер пишет на прощание другому юнкеру):
Tout passe, tout casse, tout lasse, mais un bon souvenir reste pour toujours.
Отрывок из самого текста воспоминаний с этой фразой привожу ниже:
..Как сейчас помню его в сбитой на затылок мятой фуражке Петербургских улан, читающим «зверью» [133] «знаменитый» приказ по курилке:
— Есть рыбу и котлеты ножом и сморкаться в салфетку строго воспрещается...
— Находясь в городах, где имеются пехотные и артиллерийские училища проезжая мимо их зданий приказывать извозчику гнать лошадей аллюром не ниже полевого галопа...
— Разговаривая на ассамблеях с молодыми особами женского пола, отнюдь не хватать их за неприсутственные места...
На уроке же вольтижировки Борис с высунутым от напряжения языком, тщетно старался вскочить на лошадь.
Свирепый Яр нетерпеливо щелкал себя хлыстом по голенищу изящного сапога, злорадостным голосом кричал: «Везенков! Калека! Сделайте столько прыжков, сколько рюмок водки можете выпить!»
Такого издевательства «бригадир» не в силах перенести. Он долго висит на боку галопирующего на корде «Кандидата» и наконец с титаническими усилиями, без всякого намека на грацию, тяжело переваливается на его спину. Яр продолжает злорадствовать: «Хорош улан! От одной рюмки с ног валится!» — «Господин Ротмистр! Я считаю бутылками», — отвечает прерывающимся от недостатка дыхания, голосом, Везенков.
Смена приходит в восторг и от цука Яра, и от ответа Бориса.
За две недели до нашего производства, Борис был снова отчислен, на сей раз в Черниговский гусарский полк.
Утром уходил его поезд. Со слезами на глазах он обнял меня, сказав: «Прощай, мое золото», и вручил мне свою фотографию. На обратной стороне было написано:
Tout passe, tout casse, tout lasse, mais un bon souvenir reste pour toujours.
Память о тебе, дорогой Мишук, останется у меня не только как о друге, но как и об эстете, который ценил все по истине прекрасное и жил исключительно для кавалерии.
Больше я его никогда не встречал. [134]
В сентябре 1914 г. на фронте, я получил письмо из Елисаветграда от его, незнакомого мне, младшего брата — юнкера ускоренного курса, который писал мне:
Глубокоуважаемый Михаил Яковлевич!
Сообщаю Вам, что Ваш друг, а мой брат, корнет 18-го гусарского Нежинского полка Борис Владимирович Везенков пал смертью храбрых, атаковав в конном строю с разъездом в 15 гусар роту неприятельской пехоты, занимавшую позицию на железнодорожной насыпи.
Ротмистр Дудышкин
3-го Уланского Смоленского полка
По мне, так это одно из фр. выражений, которые не надо переводить, т.к. как вся прелесть и глубина пропадают. Ведь что дает словарь? - Ничто не вечно под луной; все проходит; и это пройдет.
Поэтому и юнкер предпочел французский.
По всей видимости он и русский знал лучше меня, поэтому не взыщите:
Все пройдет, все превратится в прах, все надоест, и только добрая память останется навсегда.
Комментариев нет:
Отправить комментарий