Эпоха возрождения. Сандро Ботичелли
Человек никогда не видел ни ада, ни рая, но при этом постоянно размышлял об этом, пытаясь как-то понять и отрефлексировать тему загробного существования. Так было в Средневековье, так происходит и сейчас — в 21-м веке, когда, казалось бы, наука и технологии должны поглотить все. Но люди все равно думают о незримом и потустороннем.
На протяжении долгих веков проанализировать этот загробный мир по-своему пробовали сотни художников, поэтов, создававших произведения на религиозную тематику
Сегодня поговорим про очень известную работу Сандро Ботичелли «Инферно»
Ад в божественной комедии Данте.
Вопрос:
Как с точки зрения православного богословия оценивать описание ада у Данте и что можно сказать о произведении в целом?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
Комедия Данте, по выражению академика Александра Веселовского, – «поэтическая энциклопедия средневекового миросозерцания». Одновременно это – литературный шедевр, для характеристики которого одних мировоззренческих оценок недостаточно, ибо он имеет общечеловеческую эстетическую и этическую значимость. Сам Данте Алигьери не дал своему главному произведению специального названия, а лишь указал на вид литературного произведения с точки зрения принятой в его время классификации – Commedia. В средневековой поэтике комедией называлось произведение с печальным началом и радостным концом в отличие от трагедии, которая имеет благополучное начало, но печальный конец. Определение Божественная (т.е. образцовая, превосходная) появилось в 16 веке. Таким образом, закрепилось название – La Divina Commedia.
Литературная традиция путешествий в загробный мир сформировалась еще в античной культуре. Известен мифологический рассказ о сошествии в Аид Орфея за своей женой Евридикой. Гомер в 11-й песни «Одиссеи» рассказывает о том, как герой его спустился в подземное царство:
Вдруг ко мне подошла душа Антиклеи умершей,
Матери милой моей, Автоликом отважным рожденной.
В Трою в поход отправляясь, ее я оставил живою.
Вергилий в «Энеиде» описывает, как Эней в сопровождении Сивиллы спускается в Аид, где находится его отец Анхиз:
Дальше дорога вела к Ахеронту, в глубь преисподней.
Мутные омуты там, разливаясь широко, бушуют,
Ил и песок выносят в Коцит бурливые волны.
Воды подземных рек стережет перевозчик ужасный… (VI, 236).
У Гомера и Вергилия преисподняя изображается в пределах тех мифологических представлений о загробном мире, которые были в античное время. Данте был западным христианином. Он опирался на учение о потустороннем мире, выработанное в позднее Средневековье на Западе. Православное богословие делит мир, запредельный земному, на две области: рай и ад. Никаких указаний на чистилище в Священном Писании мы не находим.
Четыре места, на которые ссылаются католические богословы, оснований для введения третьей области – чистилища – не дают:
1. Жертвоприношение, совершенное по приказу Иуды Маккавея ради искупления грехов воинов, павших в битве (2 Мак.12:4-46).
2. Слова Спасителя мира: если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф.12:32).
3. Место из Первого послания апостола Павла к Коринфянам: у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня (1Кор.3:15).
4. История бедного Лазаря и злого богача (Лк.16:19-31). В том виде, в каком учение о чистилище (место испытаний перед вхождением в рай, где души умерших подвергаются очищению искупительным огнем) было известно Данте, оно сформировалось в 12-13 веках: письмо папы Иннокентия IV легату Эду де Шатору 1254 года и постановления II Лионского собора (1274).
Ко времени работы Данте над Комедией (1307-21гг.) на Западе учение о чистилище было общепринято. Это определило особенности композиционного построения произведения. Комедия, в которой 14 233 стиха, делится на три основные части (кантики): Ад (Inferno), Чистилище (Purgatorio) и Рай (Paradiso). Каждая часть делится на 33 песни. Началу путешествия предшествует вступительная (Первая) песнь. Поэтому первая часть имеет 34 песни, а всего – их сто.
Ад Данте изображает в виде глубокой воронки, конец которой доходит до центра земли. Представление о том, что ад находится в глубине земли, соответствует общехристианскому учению. Оно опирается на библейское учение: А те, которые ищут погибели душе моей, сойдут в преисподнюю земли (Пс.62:10). Св. пророк Исаия говорит о падении денницы: Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней (Ис.14:15). Во время Своей Крестной смерти Спаситель сошел во ад, чтобы вывести оттуда праведников: А «восшел» что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли? (Еф.4:9). При всей определенности указаний на место нахождения ада, Священное Писание нигде не говорит о пространственной структуре преисподней.
В Комедии ад имеет архитектурные формы. Он изображен неким симметричным антиподом храма. Деление ада на девять вертикально расположенных отделений (у Данте: кругов – cerchio) не встречается ни в Священном Писании, ни у святых отцов. В Комедии девять есть производное от числа три (3х3), которое является для Данте универсальным. Число три определяет метрический ритм всего произведения.
В Библии число три выражает первую и совершенную полноту. Бог открывает Себя как Отец, Сын и Дух Святой (Мф.28:19); о Христе свидетельствуют дух, вода и кровь (1Ин.5:8); серафимы трижды провозглашают пред Господом: свят, свят, свят (Ис.6:3;Откр.4:8). Мир сотворен Божественной Троицей.
Поэтому печать троичности лежит на всем тварном мире. Человек трехсоставен (дух, душа и тело). Время делится на три периода (прошлое, настоящее и будущее). Через любые три точки пространства, не лежащие на одной прямой, проходит единственная плоскость.
Девять кругов ада у Данте, по-видимому, образованы по аналогии с девятью небесами согласно с астрономией Клавдия Птолемея. О них он пишет во втором трактате своего Пира: «по мнению Птолемея…существует девять подвижных небес» (2.III).
В литературе о Данте уверенно называется 1300 год временем странствия в загробный мир. Основано это на интерпретации первого стиха Комедии:
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Смысл приведенной терцины раскрывают обращением к четвертому трактату Пир: «лишь та смерть, которая в просторечии зовется естественной, служит тем пределом, о котором говорится у Псалмопевца: «Ты положил предел, которого не перейдут» (103:9). И именно потому, что Аристотель, наставник нашей жизни, заметил эту дугу, о которой здесь идет речь, он, видимо, и полагал, что наша жизнь не что иное, как некое восхождение и нисхождение… Из-за указанной выше неровности дуги трудно установить, где находится высшая точка этой дуги; однако я полагаю, что для большинства людей она находится между тридцатым и сороковым годом жизни, и думаю, что у людей от природы совершенных она совпадает с тридцать пятым» (IV, ХХIII).
Не вступая в противоречие со сложившейся исследовательской традицией, хочется указать на то, что, в отличие от философского трактата Пир, в Комедии смысл стихов первой песни символичен, а не буквален. Скорее всего, здесь можно увидеть библейскую реминисценцию. В Священном Писании слова преполовение дней моих означает не середину жизни, а ее незавершенность. Псалмопевец молит Бога: умаление дней моих возвести ми. Не возведи мене в преполовение дней моих (101:24-25; в Синодальном переводе: «не восхити меня в половине дней моих»). Иудейский царь Езекия по выздоровлении молитвенно обращается к Господу: Я сказал в себе: в преполовение дней моих должен я идти во врата преисподней; я лишен остатка лет моих (Ис.38:10).
Царю было 39 лет, когда его постигла смертельная болезнь. Господь продлил ему жизнь на 15 лет. Данте на вопрос одного из обитателей седьмого круга говорит:
«Там, наверху, – я молвил, – в мире света,
В долине заблудился я одной,
Не завершив мои земные лета. (XIII.49-51).
В средневековых произведениях, повествующих о посещении загробного мира, авторам сопутствуют ангел или кто-либо из святых. Хотя Данте представляет свое путешествие как сонное видение, его ведет по аду и чистилищу представитель языческого мира – поэт Гораций (65 - 8 гг. до Р.Х.). Это указывает на то, что описанное в Комедии посещение запредельного мира есть не больше, чем литературный прием. Впечатление это усиливается по мере того, как мы встречаем уже в первых песнях известные мифологические персонажи: Харона, лодочника сумрачной реки; три Фурии, кровавы и бледны и гидрами зелеными обвиты; Цербер, хищный и громадный, собачьим лаем лает на народ.
Данте называет Горация своим учителем в поэтическом творчестве:
Ты мой учитель, мой пример любимый;
Лишь ты один в наследье мне вручил
Прекрасный слог, везде превозносимый. (Ад.1.85).
Путники сошли в первый круг, где Вергилий увидел многих своих сограждан. Данте проявляет нерешительность. Он заметил на лице своего проводника страх. Однако римский поэт побуждает флорентинца продолжить путь:
Печаль о тех, кто скован ближним кругом, –
Он отвечал, – мне на лицо легла,
И состраданье ты почел испугом. (IV. 19-21).
Путники сошли в круг первый, который составлял край жерла зияющей пропасти ада. Сквозь тьму до слуха со всех сторон доносился не плач, а вздох. Место это называется лимб (лат. limbus – рубеж, край). Сюда, к сожалению, «суровый Дант» поместил некрещенных младенцев и добродетельных нехристиан, живших до Христа. С богословской точки зрения решение это больше, чем спорное. Данте расходится даже с теми католическими теологами, авторитет которых он ставил высоко. Так по учению Фомы Аквинского и других души некрещеных младенцев и взрослых, умерших в первородном грехе, лишены блаженства созерцания Бога на Небе, но наслаждаются полнотой природного счастья, познавая и любя Бога посредством своих естественных способностей. Они не находятся ни в аду, ни в раю, а в некотором промежуточном состоянии. Приведенное мнение составляет частный взгляд. Он никогда в католичестве не имел статуса догматического учения.
Вопрос об участи некрещенных младенцев сейчас является особо болезненным в связи с тем, что в нашей стране женщины, лишенные чувства святого материнства, совершают более 4 (с учетом применения абортивных средств на ранних стадиях – 6) миллионов убийств своих детей.
Куда они идут и где они пребывают? Ответить на это никто не может. Тайна эта настолько велика, что в нее не проникали даже святые отцы. Можно встретить у них рассуждения на эту тему, но существенное расхождение их мнений говорит лишь о том, что они высказывали только свои взгляды.
У современных авторов, пишущих против абортов иногда встречаются необоснованные и резкие утверждения о том, что убиенные в результате абортов младенцы – «пища для ада». Этому ложному взгляду хочется противопоставить слова святителя Феофана Затворника, от которых веет не только пастырской мудростью, но и христианской любовью: «Дети все – ангелы Божии суть. Некрещеных, как и всех вне веры сущих, надобно предоставлять милосердию Божию. Они не пасынки, и не падчерицы Богу. Потому Он знает, что и как в отношении к ним учредить. Путей Божиих бездна. Такие вопросы следовало бы решить, если бы на нас лежал долг всех призреть и пристроить. Как это невозможно для нас, то и оставим пещись о них Тому, Кто печется обо всех».
Убийц Данте встретил в седьмом круге. Такой взгляд вполне согласуется с мнением святых отцов, которые, однако, не делили ад на отделения, а лишь писали о тяжести мучений. «Горе... любодейце, которая извела зачатый ею во чреве плод, чтобы не видел он здешнего мира; не даст Бог увидеть и ей новый век. Как она не дозволила ему насладиться жизнью и светом в этом веке, так и Он лишит ее жизни и света в оном веке. Поелику решилась она извергнуть плод свой из чрева преждевременно, чтобы скрыть его во мраке земли, то и она как мертвый плод чрева извергнута будет во тьму кромешную. Таково воздаяние любодеям и любодеицам, которые посягают на жизнь детей своих: Судия накажет их вечною смертию и низринет в бездну мучения, полную зловонного тления» (Св. Ефрем Сирин). «Врач», сделавший убийство невинных жизней своей профессией, подлежит тому же Суду. Милосердный Господь дает время каждому на покаяние. У людей, совершивших тяжкий грех детоубийства, остается надежда на спасение. Для этого надо принести покаяние Богу в таинстве исповеди и всей дальнейшей жизнью явить духовные плоды.
Пройдя восемь кругов, путники оказались в самой глубине ада – среди ледяного озера Коцит (по-греч. – плач). Это четвертый пояс девятого круга, названный по имени предателя Иуды – Джудекка. Там путники встретили Люцифера и предателей своих благодетелей. Данте называет только Иуду, Брута и Кассия.
В конце тридцать четвертой песни Ада Данте имеются три терцины (117-126) весьма значимые в богословском отношении. Поэт говорит о происхождении ада и объясняет его архитектонику: он образовался в результате падения Денницы. Не Бог сотворил ад, как утверждают некоторые богословски несведущие комментаторы, а «создал» его сатана. Когда он низвергся с Неба, то вонзился в южное полушарие Земли и дошел до центра. Земля, покрывшаяся морем в месте падения Денницы, скрылась и, ужасом объята, выступила из волн в северном полушарии:
Есть малый круг, обратный лик Джудекки
Тут – день встает, там – вечер наступил;
А этот вот, чья лестница мохната,
Все так же воткнут, как и прежде был.
Сюда с небес вонзился он когда-то;
Земля, что раньше наверху цвела,
Застлалась морем, ужасом объята,
И в наше полушарье перешла;
И здесь, быть может, вверх горой скакнула,
И он остался в пустоте дупла. (XXXIV.117-126).
При чтении Комедии может родиться вопрос: имел ли право Данте помещать кого-либо в ад? Не является ли это делом Божественного Суда. Автор Комедии не берет на себя то, что принадлежит только одному Богу. Он создал литературное произведение в целях разрешения тех мучительные моральных вопросов, которые глубоко затрагивали его жизнь. Это открывают нам его трактаты. «О род человеческий, сколько бурь и невзгод, сколько кораблекрушений должен был ты претерпеть, чтобы, обратясь в многоголовое чудовище, ты стал метаться в разные стороны! Оба твоих интеллекта, а вместе с ними и сердце поражены болезнью, ты не врачуешь свой верховный интеллект неоспоримыми доводами, и лицезрением опыта не лечишь свой интеллект подчиненный, и равным образом не исцеляешь сердце свое сладостью Божественного увещания, возглашающего тебе трубою Духа Святого: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!» [Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе? [Пс.132:1]. (Монархия. Книга первая. XVI). Примем эти слова, как обращенные к современному человечеству.
Комментариев нет:
Отправить комментарий